Коннозаводство: Нефтедоллары скаковой индустрии или арабские шейхи начинают и выигрывают

Можно спорить о том, был ли в действительности арабской лошадью Годолфин, звавшийся также Барбом, то есть «Берберийским», и аргументированно доказывать ахалтекинское происхождение третьего великого праотца Бейерли Терка, но это не изменит нашего восприятия этой темы в целом.

На протяжении столетий арабская лошадь была для так называемого «цивилизованного Запада» объектом пристального внимания, изучения и даже поклонения, тогда как создавшие ее бедуины-кочевники со всеми их государственными образованиями воспринимались скорее как этнографическая достопримечательность. Но все изменилось в середине ХХ столетия после того, как в районе Персидского залива были обнаружены гигантские запасы нефти. Уровень жизни в странах этого региона начал стремительно расти, бедуины потянулись в города, а бывшие племенные вожди стали посылать своих отпрысков получать европейское образование в Кембридж и Сорбонну, откуда по нынешним временам совсем недалеко до Ньюмаркета и Лоншана. Там-то они, прежде знавшие только общепринятые в арабских странах верблюжьи бега, и увидели скачки – одновременно захватывающий спорт и аристократическое развлечение, доведенное за пару столетий, прошедших со времен Годолфина, Дарли Арабиана и Бейерли Терка, до совершенства. Соблазн был слишком велик, а врожденная страсть к лошадям слишком сильна, чтобы устоять. Очередное потрясение устоев было не за горами.

МИСТЕР ПРИНЦ

Первопроходцем стал саудовский принц Халид Абдулла, двоюродный брат короля Фахда. Своих первых чистокровных лошадей он приобрел в 1977 году, когда ему было уже 40 лет, а годом спустя потратил на годовалого сына дербиста Грюнди целых 264 тысячи гиней – рекордную для европейских аукционов сумму. Жеребенок, получивший имя Сэнд Хок, оказался сплошным разочарованием и выиграл всего одну небольшую скачку, но зато кобылка Абиир из той же ставки, купленная в США за 50 тысяч долларов, одержала две победы в двухлетних групповых скачках, среди которых был приз Королевы Марии в Роял Эскоте. А в 1980 году Халид Абдулла стал первым коневладельцем-арабом, завоевавшим один из классических трофеев Британии – его вороной Ноун Фэкт, также приобретенный в США, выиграл «2000 Гиней» (правда, для этого потребовалась дисквалификация финишировавшего первым Нуриева, но помеха с его стороны была бесспорной).

В 1983 году принц Халид выложил на аукционе Таттерсоллз уже 1,4 млн. гиней за жеребенка от Дженерал Эссебли, второго призера Кентукки Дерби, и победительницы ирландских «Гиней» Сары Сиддонс. Результат был таким же, как и в случае с Сэнд Хоком, то есть, проще говоря, вообще никакого результата. С тех пор Халид Абдулла окончательно утвердился в своих намерениях создать большой конный завод и в дальнейшем полагаться только на лошадей собственного разведения, а не на аукционные покупки. За прошедшие двадцать лет это коннозаводческое хозяйство разрослось до масштабов трансконтинентальной империи, хотя и не такого поражающего воображение масштаба, как в случае с Мактумами, о которых речь пойдет впереди. В состав «Джаддмонт Фармз» входят восемь заводов (по три в США и Англии, плюс два в Ирландии), где содержится около 200 маток и несколько доморощенных жеребцов-производителей топ-класса. Среди них: победитель Триумфальной Арки Рэйнбоу Квест, чемпион спринтеров Оэзис Дрим, прошлогодний чемпион производителей во Франции Дансили и другие, каждый из которых либо сам выигрывал скачки 1-й группы, либо уже становился отцом таких лошадей.

Естественно, принц Халид ведет протекционистскую политику в отношении своих производителей, ежегодно обеспечивая каждого из них лучшими матками своего завода. Так, к молодому Импайр Мэйкеру (Белмонт Стэйкс-2003), чьи первые жеребята родились в 2005 году, в первых сезонах были подведены такие кобылы, как Бэнкс Хилл, Небраска Торнадо, Флют, Интерконтинентал и Римз Оф Верс – все чемпионки или победительницы классических призов по обе стороны Атлантики. При этом «Джаддмонт» славится тем, что почти не расстается с кобылами из своих ведущих семейств, и этот подход также приносит ожидаемые плоды. Достаточно сказать, что к 2003 году в производящем составе заводов принца Халида было 22 заводские матки – матери победителей скачек 1-й группы. В настоящее время среди них есть три, от которых родилось по две и более таких лошадей: Вивиана (Нуриев – Нижински Стар от Нижински), Тюссо (Эль Гран Сеньор – Имидж Оф Риэлити от Ин Риэлити) и феноменальная Хасили (Кахиази – Керали от Хай Лайна) – мать Дансили, Бэнкс Хилл, Интерконтинентал, Хит Хэйз и Касика, выигравших девять скачек «высшей категории» и еще тринадцать других групповых призов. Четырежды они приносили принцу Халиду титул«Коннозаводчика года» в Северной Америке – достижение, которым не может похвастаться более ни один, даже самый богатый и успешный человек в мире скакового спорта.

Из года в год рожденные в заводах «Джаддмонта» чемпионы сменяют друг друга перед трибунами главных ипподромов мира, но сам принц Халид по-прежнему уверен, что среди них никогда не было лошади, равной гнедому сыну Лифаря, которого он купил с аукциона в 1984 году за 200 тысяч долларов. Жеребенок, получивший типичную «нотерн-дансеровскую» кличку Дансинг Брэйв («Смело танцующий»), стал лучшей лошадью своего поколения, выиграв в одном сезоне «Гинеи», Эклипс, приз короля Георга VI и королевы Елизаветы, а также самый классный, по мнению большинства обозревателей, розыгрыш Триумфальной Арки с 1965 года, когда победителем вышел Си Берд, а советский Анилин остался пятым. При определении европейской «Лошади Года» за него единогласно проголосовали все 27 членов жюри. Такого на тот момент не было уже четверть столетия и с тех пор не случалось ни разу.

Немолодой уже человек, предпочитающий, чтобы его называли не полным титулом, а просто «Мистер Абдулла», пользуется заслуженным уважением со стороны подавляющего большинства английских конников. Несмотря на огромное богатство – принц Халид является президентом целой группы компаний «Маваред», делами которых сейчас занимаются его четверо сыновей – он никогда не воспринимался в Европе просто как очередной нефтедолларовый нувориш прежде всего благодаря тому, что никогда не противопоставлял себя европейским традициям и культуре, играя по исторически сложившимся правилам. Другие выходцы с Ближнего Востока вызывают у скаковой и просто спортивной общественности Запада более смешанные чувства.

ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ И ЗА ЛЮБУЮ ЦЕНУ

Происходящему из Объединенных Арабских Эмиратов семейству Мактумов нет равных ни по богатству, ни по беспрестанному провоцированию более или менее явных конфликтов, которые можно в значительной степени считать межкультурными. Последний из них произошел осенью прошлого года, когда в Бридерс Кап Классик первые два места заняли соответственно Инвэйзор Хамдана Аль-Мактума и Бернардини его брата Мохаммеда. Все бы ничего, если бы не то обстоятельство, что Инвэйзор, как и многие другие лошади, выступающие в мактумовских цветах, был не выращен в одном из заводов этого семейства и даже не куплен годовиком, а приобретен уже «готовым» скакуном, в ранге «трижды венчанного» чемпиона Уругвая. За него заплатили 1,4 млн. долларов – огромную сумму для любого южноамериканского владельца, где призовые сравнительно невелики – и перевели в США, где он выиграл три скачки 1-й группы и триумфально завершил сезон в Кубке Коннозаводчиков.

Влиятельная газета «Вашингтон Пост» в лице своего спортивного обозревателя Эндрю Бейера разразилась по поводу этого события крайне нелицеприятной статьей под заголовком «Доллары шейхов забивают здравый смысл». В ней говорилось о том, что Мактумы пытаются купить успех, а их «самопотакание достигло гаргантюанских масштабов», что в конечном итоге не может не нанести ущерб всему скаковому спорту в целом. Реакция официальных представителей Мактумов была очень характерной. Менеджер заводов шейха Хамдана Рик Николлз сообщил прессе, что, вообще-то, его наниматель «самый мягкий и интеллигентный человек, которого вы можете встретить», но закончил свою мысль на почти угрожающей ноте – мол, имейте в виду, что «семейство Мактумов станет той силой, с которой в будущем придется считаться еще долгое время».

Конечно же, нужно иметь в виду, что американцы и члены ближневосточных правящих кругов не могут испытывать взаимной симпатии прежде всего по чисто политическим причинам, но вместе с тем нельзя не признать, что Бейер выразил вслух те опасения, которые испытывают многие люди из мира скачек, в том числе и совершенно чуждые политике. Действительно, Мактумы держат себя совсем не так, как принято в этом мире. Перефразируя автора «Вашингтон Пост», их манера вести дела соответствует духу спорта примерно в той же степени, как соответствовало бы ей решение Романа Абрамовича купить помимо«Челси» еще и «Манчестер Юнайтед» с «Арсеналом» и «Ливерпулем» впридачу, да для пущей уверенности в международном успехе обзавестись каким-нибудь «Миланом» или «Баварией».

Подсчитано, что за все время своего присутствия на рынке чистокровных лошадей шейх Мохаммед и его братья потратили только на публичных торгах около одного миллиарда долларов. Лишь за два дня последнего осеннего аукциона в Кинеленде они выложили 72 млн. долларов за 49 годовиков. И это не считая покупки таких лошадей, как Дискрит Кэт и Хенни Хьюз за 6 и 4 миллиона долларов соответственно, которые были приобретены сразу же после того, как они одержали первые свои яркие победы. Собственно, «доморощенный» Бернардини только родился в заводе шейха Мохаммеда, поскольку его мать, прекрасно скакавшая Кара Рафаэла, была куплена уже жеребой от Эй Пи Инди. Обладающий 14-миллиардным состоянием шейх может, не моргнув глазом, позволить себе и такие дорогостоящие «промахи», как, например, приобретение за 10,2 миллиона долларов жеребенка от Нотерн Дансера, который, по словам пытавшегося тренировать его Джона Данлопа, «был очень славной лошадкой, но ни к черту не годился». (Более того, этот несчастный Снаафи Дансер, так ни разу и не появившийся на скаковой дорожке, оказался еще и почти стерильным, оставив только трех выживших жеребят).

И все это при том, что в одних лишь заводах Дарли, принадлежащих шейху Мохаммеду бин Рашиду Аль-Мактуму, который взошел на дубайский престол в январе прошлого года, используется 52 жеребца (!) и сотни кобыл самого престижного происхождения. Ежегодно на аукционах продаются десятки молодых маток, признанных не соответствующими уровню этого заводского конгломерата, и ежегодно десятками же приобретаются все новые и новые.

Естественно, подобные масштабы деятельности просто не могут не приносить столь же масштабный успех – в Англии шейх Мохаммед становился чемпионом среди владельцев с 1985 по 1999 год за исключением всего лишь двух сезонов. Лошади Мактумов, которые уже десять лет собирают всех своих лучших питомцев под флагом объединенной конюшни «Годолфин»,выигрывали практически все значимые призы Европы и мира – за исключением одного лишь упорно не поддающегося Кентукки Дерби, но эта последняя цитадель, надо думать, тоже рано или поздно падет.

Атаку на нее, помимо заводов Дарли, ведет также Шэдвелл Стад шейха Хамдана Аль-Мактума, в который входит шесть английских хозяйств, два ирландских и огромный одноименный завод в Кентукки. Всего в собственности министра финансов Дубая находится около 200 чистокровных маток, а в его голубых с белым цветах ежегодно стартует 300 лошадей. Кроме шейха Хамдана, которому принадлежат восемь победителей классических скачек, включая эпсомских дербистов Нашвана и Эрхааба, в семействе Аль-Мактум, правящем в родном эмирате с 1833 года, можно назвать еще около десятка заметных коневладельцев, среди которых недавно появилась младшая жена шейха Мохаммеда – дочь иорданского короля Хусейна, 32-летняя принцесса Хайя. В 2000 году она представляла свою родную страну на сиднейской Олимпиаде, выступая в конкуре, а в настоящее время является президентом FEI. Ее жеребец Прокламэйшн, выступавший в голубых цветах «Годолфина», выиграл Сассекс Стэйкс (Гр.1) в 2005 году, а среди претендентов на нынешнее эпсомское Дерби числится сразу пять лошадей, принадлежащих принцессе Иорданской.

По всей видимости, этой новоиспеченной скаковой империи пока не угрожает скорый распад, как это порой случается с подобными образованиями. Необязательно глубоко заглядывать в историю и приводить в пример быстро исчезнувшее с карты мира государство Александра Македонского, достаточно лишь вспомнить судьбу «Чистокровной Корпорации» братьев Салманов.

ПРИШЕЛ, УВИДЕЛ, ПОБЕДИЛ И... СГИНУЛ

Племянники саудовского короля, братья Фахд и Ахмед Салманы быстро поднялись на самую вершину успеха, начало которому положило приобретение ярко-рыжего Дженероса, ставшего европейским чемпионом в 1991 году после побед в Эпсомском и Ирландском Дерби. Вскоре его владелец принц Фахд, зять Халида Абдуллы, приобрел исторические конюшни Уоткомб, из которых ранее вышли два дербиста – Блэйкени и Морстон, а также завод Ньюгейт Стад, где уже в 1996 году родилась будущая победительница Эпсомского, Ирландского и Йоркширского Окса Рамрума.

Столь яркое начало обещало не менее плодотворное продолжение в будущем, но Фахд скончался в 2001 году, не дожив до 50 лет, и оставил свое коннозаводческое дело в наследство брату Ахмеду. Его «Чистокровная Корпорация», созданная в 1994 году, уже спустя пять лет праздновала победу в Эпсомском Дерби, которое выиграл Оут, а в США бело-зеленый полосатый камзол жокея в сочетании с белой уздечкой и вовсе стал синонимом стопроцентного фаворита. «Лошадью года-2001» был признан Пойнт Гивен, выигравший Прикнесс и Белмонт, а в 2002 году наступило время Уор Эмблема, почти преуспевшего в завоевании«Тройной короны» - после побед в Дерби и Прикнессе он оступился и упал на колени прямо в боксах на старте Белмонта.

За девять лет своего существования «Чистокровная Корпорация» выиграла более 30 млн. долларов призовых только в США, но смерть принца Ахмеда положила конец ее существованию. Среди родственников и наследников не нашлось желающих взвалить на себя груз забот о дальнейшем существовании скаковых конюшен и заводов, так что практически все лошади, принадлежавшие братьям Салманам, были распроданы. Уор Эмблем отправился в знаменитое японское хозяйство Шадаи, но оказался малоспособен выполнять свои непосредственные обязанности – он почти не проявляет никакого интереса к кобылам и в 2006 году покрыл только одну из более чем сотни голов, к нему подведенных, да и та не зажеребела. Печальный конец карьеры – и печальное воспоминание о могущественной скаковой империи, так и не достигшей своего расцвета. ЗМ