Ипподром: Хроника холодной войны

Прошло 24 года с тех пор, как «королевские синие» цвета впервые появились на ипподромах Европы. К тому времени шейх Мохаммед бин Рашид аль-Мактум, с начала 1970-х занимавший пост министра обороны Дубая и заодно курировавший энергоресурсы «нефтяного эмирата», уже был далеко не новичком в скаковом бизнесе. Он привык тратить миллионы на аукционах, покупая лошадей, которые приносили ему победы в крупнейших призах Англии и Ирландии, но бесконечное нанизывание отдельно взятых частных успехов постепенно перестало ему нравиться. 

 

Будущий наследник трона задался куда более амбициозной целью – превратить родной эмират в один из мировых центров скачек. Для этого было недостаточно придумать и организовать самый дорогой в мире приз, получивший название Мирового Кубка Дубая. Требовалась еще и собственная скаковая конюшня, которая могла бы стать таким же символом страны, как и основанная шейхом Мохаммедом авиакомпания The Emirates. Для нее было выбрано символичное имя «Годолфин» – в честь арабского жеребца Годолфин Арабиана, одного из родоначальников чистокровной верховой породы. Шейх Мохаммед мечтал поднять «Годолфин» на вершину скаковой индустрии, но перед ним стояла одна проблема – это место уже было занято.

 

Проклятие Сэдлер’с Уэллса 

 

В конце 1970-х годов ирландский тренер Винсент О’Брайен, его соотечественник-заводчик Джон Магнир и британский предприниматель Роберт Сангстер совершили революцию в европейских скачках. До них в отрасли существовали две строго обособленные группы. В первую из них входили коневладельцы и тренеры, в другую – хозяева конных заводов, которые приобретали классных лошадей по окончании их призовой карьеры. Триумвират новаторов придумал свою собственную стратегию, исключавшую необходимость обращаться к посредникам и вообще зависеть от третьих лиц. Они решили поставить на поток производство собственных племенных жеребцов, массово закупая молодняк, испытывая его и отбирая лучших для своего завода «Кулмор». Вооружившись миллионами Сангстера и собственным непревзойденным умением оценивать потенциал молодых лошадей, О'Брайен и Магнир принялись за дело. Когда после бума начала 1980-х рынок поразил неизбежный кризис, они уже обеспечили «Кулмор» целой бригадой первоклассных производителей во главе с Сэдлер'с Уэллсом.

 

В первые годы своего существования «Годолфин» продвигался вперед семимильными шагами, выигрывая такие призы, как Ирландское Дерби, Эпсомский Окс, «2000 Гиней», приз Короля Георга VI и королевы Елизаветы. Парадокс и вечная досада шейха Мохаммеда заключались в том, что, пытаясь догнать и перегнать «Кулмор», он никак не мог обойтись без жеребцов-производителей этого завода. «Годолфин» был вынужден из года в год тратить восьмизначные суммы на случку с ними своих кобыл и приобретение их потомства с аукционов. 

 

Начало войны

 

Никто не ожидал того, что произошло в 2005 году, когда шейх Мохаммед объявил «Кулмору» бойкот. Конкретные причины, которые к нему привели, так никогда и не были оглашены. Ближе всего к истине, скорее всего, стоит версия, что хозяин «Годолфина» был возмущен игнорированием жеребцов из его собственного завода «Дарли» ирландской стороной. Финансовый поток шел только в одну сторону, и шейх чувствовал, что его надувают. В конечном итоге глава «Годолфина» захотел во что бы то ни стало доказать всему миру, что способен добиться первенства исключительно своими силами, не прибегая к заимствованию чужих племенных ресурсов. Представители Кулмора в ответ только пожали плечами, сдержанно заметив, что «трудно представить себе вражду, если неприязнь испытывает только одна сторона».

 

Реакция же заводчиков была близкой к шоку. Те, кто отправлял своих кобыл на случку к производителям «Кулмора» в расчете продать их потомство на торгах, где самыми активными покупателями до последнего времени были Мактумы, содрогнулись, опасаясь, что могут не окупить затраты. Независимые наблюдатели, в свою очередь, единодушно сошлись на том, что «Годолфин», конечно, выживет и на своих внутренних ресурсах, но без лучших в Европе производителей, которыми тогда были Сэдлер'c Уэллс и молодые сыновья Дэйнхилла, конкурировать на равных с «Кулмором» не сможет. 

 

Но шейх Мохаммед пошел на принцип. Вдобавок его немало раздражало казавшееся ему демонстративным пренебрежение, которое «Кулмор» выказывал к его любимому детищу – Мировому Кубку Дубая. Ирландцы упорно отказывались заявлять на него своих лошадей, настаивая, что мартовские старты в Эмиратах не вписываются в их тренировочные планы, и год за годом оставались дома. Последней каплей стал, возможно, Сент-Леджер 2005 года, в котором от «Годолфина» никто не участвовал, и поэтому Фрэнки Деттори был волен выступать на лошадях из других конюшен. Он так и сделал, выиграв скачку на кулморовском Скорпионе. Когда же Эйден О'Брайен в следующий раз обратился за услугами Деттори, ему ясно дали понять, что на лошадях «Кулмора» первому жокею «Годолфина» больше выступать не позволят. 

 

Битва протекционистов

 

Масштабы холодной войны, объявленной «Годолфином», стали очевидны на будущий, 2006 год, когда из 60 млн долларов, потраченных представителями правящей семьи Дубая на сентябрьском аукционе в Кинеленде, ни один пенни не достался заводчикам, использовавшим производителей «Кулмора». Ситуация повторилась на торгах в Англии и Ирландии – и не претерпела никаких изменений в последующие 12 лет. Бескомпромиссное упорство подобного рода, возможно, даже заслуживало бы некоторого восхищения, если бы не тот факт, что, как и предсказывалось, пострадавшей стороной в конечном итоге оказался сам «Годолфин». Беспокойство сторонних заводчиков относительно того, что им не удастся выгодно продать своих элитных жеребят от случки с Сэдлер'c Уэллсом и его быстро набиравшим силу наследником Галилео, оказались беспочвенны. Спрос на них и не думал падать, тем более что изрядную долю его в верхнем сегменте рынка традиционно обеспечивал… сам «Кулмор». Так, например, только в 2009 году, из 15 самых дорогих годовалых потомков Галилео, проданных с аукциона, 6 были приобретены самим Джоном Магниром и его агентами. А еще спустя несколько лет на рынке чистокровных лошадей появилась «третья сила» – представители Катара, располагавшие не менее толстыми пачками нефтедолларов, чем Мактумы. 

 

Что же оставалось делать «Годолфину»? Для начала шейх Мохаммед попытался укрепить позиции собственного завода – в том числе и применяя ту же политику агрессивного протекционизма, которую ввел в обиход «Кулмор». К счастью, в «Дарли» у него было два жеребца, на которых он мог опереться, – майлер Кейп Кросс 1994 г.р., от которого как раз в 2006 году родился его лучший сын Си Те Старс, и молодой Дубави 2002 г.р. – единственный классный потомок Дубай Милленниума, ставшего жертвой ламинита после единственного сезона в заводе. Из 20 самых дорогих потомков Дубави, проданных к настоящему моменту с публичных торгов, не менее половины было приобретено «Годолфином» или его агентами, еще троих купил конный завод «Шэдвелл», который принадлежит младшему брату шейха Мохаммеда Хамдану, а самую высокую цену – 2,6 млн гиней – заплатил еще один член семьи Мактумов, шейх Мохаммед Обейд, племянник главы Дубая. Пожалуй, так активно не поддерживал своих производителей даже «Кулмор», который, кстати, не стал отвечать взаимностью на бойкот «Годолфина» и успешно поторговался за пару жеребят от Дубави стоимостью по 2 млн каждый.

 

Позже шейх Мохаммед пошел на другие, и вовсе беспрецедентные меры защиты своих интересов, полностью закрыв случку с другим выдающимся скакуном – победителем двух французских классических скачек Шамардалом 2002 г.р. (от кулморовского, между прочим, производителя Джайант'с Козуэя). В последние три года этот жеребец кроет исключительно кобыл Мактумов и их приближенных. Решение столь же радикальное, сколь и сомнительное – нетрудно догадаться, что искусственное ограничение подобного рода неизбежно уменьшает шансы производителя дать выдающееся потомство. Достаточно сказать, что в пятерку лучших по рейтингу детей Шамардала на настоящий момент входят три лошади, полученные от кобыл сторонних заводчиков (в том числе выигравший 6,6 млн долларов Эйбл Френд, рожденный в Австралии, и молодой Дарийан, которого энергично раскручивает как производителя французское отделение завода Ага Хана). 

 

Капкан на самого себя

 

И все-таки уже очень скоро шейх Мохаммед был вынужден – пусть и не на словах – признать, что заменить «короля производителей» Сэдлер'c Уэллса и Галилео все равно оказалось невозможно. Как бы хорош ни был Дубави, даже в 2016 году, когда он уже вышел на пик своих возможностей, от него было получено в семь раз меньше победителей скачек 1-й группы, чем от Галилео. 

 

«Годолфин» поневоле был вынужден прибегнуть к обходному маневру, который, признаться, изрядно подпортил впечатление от показной принципиальности бойкота. Он начал приобретать лошадей кулморовского происхождения не напрямую, а через вторые руки. Таким образом у тренера Джима Болджера были куплены два сына все того же Галилео – двухлетний чемпион Европы 2006 года Теофило и будущий эпсомский дербист Нью Эппроуч, который, однако, выступал не в цветах «Годолфина», а от имени жены шейха Мохаммеда, принцессы Хайи, возглавлявшей Международную федерацию конного спорта с 2006 по 2014 год. 

 

Годы шли, а дотянуться до вершины, с которой продолжал править миром европейских скачек «Кулмор», все никак не удавалось. За время бойкота Эйден О'Брайен и Андре Фабр 5 раз выиграли для ирландских магнатов Эпсомское Дерби, дубайская же конюшня так и не смогла подняться выше второго места в 2015 году. Правда, за три сезона до этого «Годолфину» все-таки удалось подставить чувствительную подножку своему заклятому противнику. Скромный аутсайдер Энке (от Кингмамбо Ниархосов и купленной у Ага Хана Шаванды) лишил победителя «2000 Гиней» и Дерби Камелота уже почти завоеванной «Тройной короны», меньше чем на корпус опередив его в Сент-Леджере. 

 

По злой иронии судьбы полгода спустя Энке оказался одной из лошадей, дисквалифицированных во время допинг-скандала, позор которого навлек на «Годолфин» его тренер Мохаммед аль-Заруни. Удар оказался особенно болезненным не в последнюю очередь потому, что шейх Мохаммед всегда выступал как непримиримый противник использования в скачках анаболических стероидов и других стимуляторов. 

 

Найти виноватого

 

Эта неприятная история стала отправной точкой для будущих радикальных изменений в политике «Годолфина». На роль нового главного тренера был назначен 38-летний Чарли Эпплби, который на протяжении 20 лет верой и правдой служил под знаменами шейха Мохаммеда, начав с работы старшего выездного конюха и последовательно побывав ассистентом у Дэвида Лодера, Саида бин Сурура и аль-Заруни. Не будучи замешан в темные делишки своего бывшего босса, он очень быстро добился первого заметного успеха – уже осенью 2013 года подготовленный им Аутстрип выиграл приз Бриджерс Кап Джювинайл Турф на Кубке коннозаводчиков. Эта победа, показавшая, что Эпплби имеет не только безупречную репутацию, но и серьезное профессиональное будущее, во многом стала залогом нового взлета «Годолфина». 

 

Следующим ключевым моментом стала смена стратегии – шейх Мохаммед перестал «складывать яйца в одну корзину», оставляя купленных у других владельцев лошадей с теми тренерами, которые впервые добились с ними успеха. Так, классного спринтера Харри Энджела продолжил готовить к скачкам Клайв Кокс, а майлера Барни Роя – Ричард Хэннон, хотя для выступлений на них и начали привлекать жокеев, находящихся на контракте с «Годолфином». Впрочем, подавляющее большинство молодых лошадей все равно распределяют по двум основным конюшням, тренерами которых в последние пять лет остаются Эпплби и Саид бин Сурур, работающий на шейха Мохаммеда еще с «догодолфиновских» времен.

 

Именно бин Сурур поджег в начале лета 2017 года то, что казалось запалом бомбы замедленного действия, а оказалось очистительным пламенем. Он дал неожиданное интервью, в котором прямо обвинил скакового менеджера Джона Фергюсона в том, что он не обеспечивает его двухлетками достойного уровня и вмешивается в рабочий процесс через голову шейха Мохаммеда, указывая, например, каких жокеев следует приглашать. После некоторого раздумья Фергюсон, на протяжении долгого времени занимавший пост главного бладсток-агента «Годолфина», пришел к выводу, что сохранить лицо сможет, только подав в отставку. Шейх Мохаммед и не подумал этому препятствовать. И, удивительное дело, стоило ему сделать генеральным управляющим Джо Осборна из ирландского отделения «Годолфина», как конюшня тут же провела исключительно удачный Королевский Аскот, выиграв два приза 1-й группы.

 

Конец эмбарго

 

Не прошло и двух месяцев, как достоянием прессы стала судьбоносная новость – «Годолфин» прекращает затянувшийся бойкот кулморовских производителей. Можно только догадываться, какую роль при его объявлении в свое время сыграл пресловутый Джон Фергюсон, который заключал от имени своего работодателя все самые крупные аукционные сделки, однако закрадывается мысль, что его уход и отказ дубайской конюшни от добровольной самоизоляции взаимосвязаны.

 

Начало «новому режиму» было положено на сентябрьском аукционе в Кинеленде, когда «Годолфин», вскочив на подножку уходящего поезда, приобрел трех жеребят из последней ставки кулморовского Скэт Дэдди, чьи дети, среди которых ныне «трижды венчанный» Джастифай, стали настоящей сенсацией по обе стороны океана. Спустя пару недель на торгах ирландского дома Goffs представители дубайской конюшни впервые за 12 лет купили жеребенка от Галилео, обошедшегося им в 1,2 млн долларов. А в октябре 2017 года команда «Годолфина» вступила в показательную схватку за самый дорогой лот английского аукциона Tattersalls с самим Майклом Магниром, сыном основателя «Кулмора». Объектом их внимания стала годовалая дочь того же Галилео и Дэнк, победительницы Бридерс Кап Энд Мэр Турф на Кубке коннозаводчиков. Судя по всему, взять верх в этом противостоянии было для шейха Мохаммеда делом принципа, и к тому моменту, как «Кулмор» отказался продолжать борьбу, цена выросла до 4 млн гиней (4,2 млн фунтов стерлингов). 

 

Летом нынешнего года выяснилось, что «Кулмор» с готовностью ответил на проявление доброй воли со стороны «Годолфина», отправив большую группу своих маток на случку к Дубави в Ньюмаркет. Среди них были оксистки Уоз, Брэйслет и Чикита, а также молодые победительницы других скачек 1-й группы Севент Хевен и Элис Спрингс – почти все дочери Галилео и его полубрата Монжё. Если «Годолфин» нуждался в потомках этих производителей, то «Кулмор», в свою очередь, уже не первый год активно ищет достойные ауткроссы для своего маточного поголовья, почти сплошь происходящего от Сэдлер'с Уэллса и его сыновей. Потомок М-р Проспектора Дубави – практически идеальный вариант для освежения крови и один из немногих состоявшихся производителей сопоставимого уровня.

 

Кульминация

 

Флагман «Годолфина» на 2018 год, конюшня Чарли Эпплби, занимает знаменитый комплекс Моултон Паддокс, отстроенный в графстве Саффолк еще в 1840-х годах. Символично, что именно Чарли удалось наконец-то принести шейху Мохаммеду так долго ускользавшую от «королевско-голубых» победу в Эпсомском Дерби. «Когда лошади были на последнем фарлонге, я мог думать только о том, что хочу стать первым тренером, выигравшим Дерби для „Годолфина“, – признался Эпплби после финиша. 

 

Победа Масара стала своего рода кульминацией, завершением цикла, начатого 40 лет назад с приобретения Аваасиф на торгах в Америке. Кличка этой кобылы присутствует в родословной дербиста через ее внука Ламмтарру, который тоже вышел победителем в Эпсоме 23 года назад, выступая в зеленых цветах Саида бин Мактума аль-Мактума, племянника основателя «Годолфина».  

 

К сожалению, развить свой успех первому дербисту «Годолфина» пока не удалось. Он получил травму перед стартом в июльском призе сравнения Эклипс Стейкс, и шейх Мохаммед предпочел не форсировать события – вместо того, чтобы пытаться подготовить лошадь к осенним скачкам, было решено дать ей отдых и вернуть на скаковую дорожку уже в следующем году. 

 

To be continued…

 

Между тем «Кулмор» также начинает новый цикл своего существования, который его владельцы надеются связать с именем «трижды венчанного» Америкен Фароа, стоящего в американском отделении завода. 

 

«Мой дед сделал основой Бэллидойла американских лошадей с „песчанными“ родословными, – говорит Майкл Магнир. – Из этого источника происходят и Сэдлер'с Уэллс с Галилео. Они ведут свои родословные от победителей американских классических скачек. Мы твердо верим в Америкен Фароа... Он или Джастифай – лошадь этого типа может снова оказать преобразующее воздействие на европейские линии. Мы хотим найти самых лучших потомков этих жеребцов, отправить их в Бэллидойл и попытаться создать нового Нортерн Дансера». 

 

Начало выполнению этой миссии уже положено – на январском аукционе в Кинеленде представители «Кулмора» за 1 млн долларов приобрели годовалого жеребчика из первой ставки Америкен Фароа. Наверняка на осенних аукционах последуют новые громкие покупки и, возможно, новые рекорды, ведь «Годолфин» больше не считает зазорным торговаться за жеребят из «вражеского лагеря».