Ипподром: Коннозаводческая империя династии Ротшильдов // ЗМ №8(87) 2009

Путь, который он избрал для достижения этой цели, был вполне традиционным – каждый из пятерых сыновей Майера получил в наследство не только оборотный капитал, но и «распределение» в одну из европейских столиц. Названный в честь отца старший сын остался во Франкфурте – ссужать деньгами гессенских ландграфов, Саломон отправился в Вену, Кальманн – в Неаполь, Натан – в Лондон, а младший, Яков, ставший позднее именоваться на английский манер Джеймсом, посвятил себя семейному бизнесу в Париже.

Именно Яков (Джеймс) и стал первым Ротшильдом, обратившим свое внимание на скаковых лошадей. Знаток искусства и меценат, Джеймс Майер Ротшильд (1792-1868) покровительствовал Россини, Шопену, Бальзаку и Делакруа, но даже пожалованный ему главой Священной Римской империи титул барона не давал семье еврейских финансистов доступа в свет. (Людовик XVIII прямо отказался принять при дворе супругу Джеймса баронессу Бетти на том основании, что она не была христианкой. В ответ гордый банкир прекратил вести все дела с королем). Чистокровная верховая «аристократия» могла до некоторой степени приоткрыть доступ в эти сферы.

Пара удачных ходов

В 1835 году при расположенном в 35 км от Парижа поместье Феррье, которое оставалось домом французских Ротшильдов вплоть до конца XX века, были построены новые тренировочные конюшни. Близость к столице и Шантильи, уже получившему известность как скаковая столица Франции, оказалась во всех отношениях очень удобной. Следующий удачный ход был сделан в 1842 году, когда Джеймс Ротшильд купил многих лошадей из распроданного с аукциона завода «отца французского турфа» Генри Сеймура, а заодно и заручился услугами его бывшего тренера – англичанина Томаса Картера, который за свои успехи получил красноречивое прозвище «Гений».

Основа коннозаводческой империи

После смерти Джеймса де Ротшильда управление его конюшнями приняли на себя старшие сыновья – Альфонс (1827-1905) и Густав (1829-1911). Как и другие члены семьи, Альфонс легко преуспевал в самых разных областях деятельности – свое увлечение искусством и скаковыми лошадьми он умудрялся гармонично сочетать с карьерой процветающего финансиста. То, что он с молодых лет лично вел все операции по драгоценным металлам в фамильном банке, не помешало ему уже в 24 года быть избранным в члены Жокей-клуба и стать одним из первых евреев, удостоенных такой чести. А в 1873 году он вместе с братом заложил основу будущей коннозаводческой империи Ротшильдов, приобретя неподалеку от новомодного курорта Довилль 20 акров земли и лежавший в руинах норманнский замок Мотри.

Рысистая слава чистокровки

Именно здесь, в заводе Мотри, по-настоящему и началась эпоха Ротшильдов-заводчиков, продолжающаяся до наших дней. К тому времени они уже располагали качественным маточным поголовьем, состоявшим в том числе из дочерей дербиста 1873 года гнедого Бояра, купленного бароном Альфонсом за неслыханную сумму в 150 тысяч франков. Кличка последнего стала широко известна в России, куда он был перепродан в 1885 году и где оставил яркий след – но только не в чистокровной породе, а в орловской рысистой. Дочь Бояра, полученная в 1890 году Боярыня, активно «поучаствовала» в создании таких выдающихся рысаков, как Отбой (инбредный на нее в степени IV-V), его сын Отклик и основатель линии Успех. В родословной Пиона ее кличка встречается четыре раза, у его сына Помпея – пять раз, а у внука Кипра – целых шесть.

Эпоха Эдуара де Ротшильда

Первые десятилетия прошлого века были во французских скачках эпохой Эдуара де Ротшильда (1868-1949), который унаследовал половинную долю в заводе и призовых конюшнях от своего отца, барона Альфонса, скончавшегося в 1905 году. Впоследствии, когда он стал их единственным владельцем, в желто-голубых цветах главы семейства ежегодно скакало около 90 лошадей. До войны питомцы завода Мотри еще пять раз выигрывали приз Дианы и дважды – приз Триумфальной Арки. В 1911 году дербистом стал Алькантара II – маленький, легко возбудимый сын знаменитого стайера Перта, к которому долго не могли найти подход, так как он постоянно тянул, подхватывал и даже пытался драться с другими лошадьми прямо на дорожке. Ситуацию спасли наглазники и новая тактика, при которой он выходил в лидеры с самого старта, не тратя понапрасну сил на то, чтобы нервничать из-за соперников. С этого момента Алькантара одержал подряд четыре победы, выиграв приз Жокей-клуба с преимуществом в 6 корпусов.

Брантом «де Ротшильд»

Однако любимцем Эдуара де Ротшильда был все же не он, а Брантом 1931 г.р., сын английского производителя Блэндфорда и классной доморощенной кобылы Витамин, которая выиграла приз Жака Ле Маруа. Этот некрупный и нежный на вид жеребец был скорее похож на пони для поло – но лишь до тех пор, пока он не поднимался в галоп.

В двухлетнем возрасте Брантом выиграл все свои четыре скачки, завоевав так называемую «Младшую тройную корону», обладателем которой становится победитель призов Робера Папена, Морни и Гран Критериум. Следующий сезон он начал с трех побед подряд, привезя в Пуль Д'Эссе де Пулен три корпуса классному Адмиралу Дрейку. К сожалению, перед самым Дерби у Брантома появился кашель, и болезнь вынудила его пропустить не только этот приз, но и Гран-при де Пари. Барон Эдуар и тренер Люсьен Робер не стали рисковать здоровьем жеребца и форсировать подготовку, так что вновь он появился на дорожке только в сентябре. Возвращение стало триумфальным – Брантом выиграл сначала Ройял-Оук, а затем и приз Триумфальной Арки, приведя в полный восторг влюбленную в него толпу.

На этом сезон для жеребца был закончен, а в следующем главной целью барона Эдуара стал Золотой Кубок Эскота. В процессе подготовки к нему Брантом в рекордное время выиграл престижнейшую стайерскую скачку Франции – приз Кадран. После этого он должен был стартовать еще один раз, но по пути на ипподром вырвался из рук конюха и, выбежав на автомобильную дорогу, потерял три подковы и поранился. До Золотого Кубка оставалось всего 11 дней, но Ротшильд все же решил отправить Брантома в Англию выступить в скачке. Это решение было единодушно признано «исполненным спортивного духа и смелым», но жеребец был непохож сам на себя и остался лишь пятым, не показав даже ничего похожего на свой привычный стиль и класс.

Под занавес сезона Брантом предпринял попытку вновь выиграть Триумфальную Арку, однако смог финишировать лишь четвертым, ударившись во время скачки об ограждение дорожки. После завершения призовой карьеры он стоял производителем в Мотри и до самой смерти барона Эдуара, который скончался раньше своего любимого питомца, оставался для него воплощением идеала скаковой лошади. А когда в 1952 году Брантом пал, во французских газетах появились отдававшие должное этой привязанности заголовки – «Умер Брантом де Ротшильд».

В немецком плену

Особенно выдающихся достижений завод Мотри добился в 1938 году, когда Эклер-о-Шоколат от Бабблса стал победителем Триумфальной Арки и чемпионом среди трехлетних жеребцов, а Феери сделала дубль в Пуль д'Эссе де Пулен и Оксе. Но через год разразилась катастрофа. Войска фашистской Германии оккупировали территорию Франции, и уже в августе 1940-го лучшие жеребцы Ротшильда – Брантом, Бабблс и Эклер-о-Шоколат – оказались в немецких конных заводах. Этим дело не ограничилось – практически весь племенной состав Мотри был конфискован и вывезен в Германию или продан с молотка. Казалось, произошло непоправимое – завода Ротшильдов более не существовало.

Сразу же после окончания войны бырон Эдуар и его наследник Ги (1909 – 2007) начали борьбу за возвращение своих лошадей. Главная проблема оказалась связана не с тем, что разбросанное по территории Германии поголовье все прошедшие четыре с половиной года активно использовалось в воспроизводстве. Крайне неблагородно повел себя в этой ситуации давнишний конкурент Ротшильдов, текстильный магнат и ведущий коннозаводчик Марсель Буссак. Он отказался признавать подлинными родословные лошадей, полученных от случки кобыл Ротшильда с его производителями, также угнанными в Германию. В результате их не допустили во французский студбук, и десятки жеребят с блестящим педигри оказались «вне закона». Вплоть до конца 1940-х годов Ги де Ротшильд, сменивший на всех руководящих постах отошедшего от дел отца, добивался признания своих лошадей и, в конце концов, одержал победу.

Возрождение Мотри

Осенью 1949 года первая двухлетка из возрожденного Мотри выиграла приз на ипподроме Лоншан, но барон Эдуар этого уже не застал. Зато он, несомненно, успел увидеть жеребенком родившегося в той же ставке Вье Мануара, который в следующем году стал победителем Гран-при де Пари, опередив на четыре корпуса своего соконюшенника Ализье. По окончании этого сезона конюшня Ги де Ротшильда вновь стояла на первом месте по сумме выигрыша – невероятное достижение, если вспомнить, что с 1941 по 1946 год в Мотри не родилось ни одного жеребенка. Вье Мануар был любимцем своего владельца, который, также как и его отец, питал особое пристрастие к уравновешенным и добронравным лошадям. Он стал чемпионом производителей в 1958 году, оставив двух продолжателей – Ле Хаара и Валь де Луара, которые возглавляли список лучших жеребцов Франции соответственно в 1963 и 1973-75 годах.

Второй барон Эдуар

Жизнь Ги де Ротшильда складывалась не совсем обычно для наследника финансовой империи. Во время Второй мировой воны Ги был командиром кавалерийской бригады, участвовавшей в боях за Бельгию и север Франции, а за сражение в Дюнкерке, откуда уцелевшие французские войска были эвакуированы в Англию, его удостоили Военного креста. Вернувшись на родину уже при режиме Виши, он смог убедить большинство покупателей, которые приобретали конфискованную собственность семьи Ротшильдов, предоставить ему право выкупить ее, если изменится политическая ситуация.

В 1957 году Ги женился вторым браком на баронессе Марии Елене Зюйлэн ван Нейвелт, с которой он познакомился в Лоншане, где ее кобыла побила его лошадь в одной из крупных скачек. В том же году родился их сын Эдуар, который после смерти отца стал владельцем конного завода и скаковых конюшен, а с 2004 года – еще и президентом «Франс-Галоп» – руководящего органа французского скакового спорта. За последние десятилетия масштабы, в которых ведутся дела Мотри, несколько сократились, но знаменитые цвета Ротшильдов по-прежнему год от года украшают собой паддоки европейских ипподромов.

Британская ветвь

Свой вклад в поддержание фамильной чести вносят и британские «кузены» французской ветви – потомки Натана де Ротшильда. Особенно успешно выступают лошади молодых братьев Энтони и Дэвида де Ротшильдов, отец которых Ивлин на протяжении многих лет был председателем британской ассоциации ипподромов. Им по сей день принадлежит Сауткорт Стад в графстве Бедфордшир, основанный дедом Ивлина, Леопольдом де Ротшильдом (1845- 1917). За 38 лет, на протяжении которых его лошади выступали на ипподромах, они выиграли 851 приз, включая Эпсомское Дерби, «2000 Гиней» и Сент-Леджер. В Сауткорте был рожден и Нотнаукато братьев Ротшильдов, одержавший три победы в скачках 1-й группы, включая Эклипс 2007 года. От победы, одержанной в этом призе знаменитым Сент-Фрюскином «мистера Леопольда», его отделили ровно 111 лет и три поколения семьи Ротшильдов.

Прошло больше столетия, но расхожая фраза «богат как Ротшильд» по-прежнему продолжает оставаться столь же исчерпывающим определением успеха, что и в начале XX века. Впрочем, справедливости ради уже давно пора ввести в обиход и другую поговорку, верность которой также проверена временем – «лошадник, как Ротшильд». ЗМ