Известные люди: Круз Эдвина. Знакомьтесь: Эдвина Круз

Этим летом Эдвина Круз вновь побывала в Москве. И наша с ней встреча произошла в более чем подходящем месте, в Музее коневодства. 
  «Может быть, кого-то это удивит, но всю мою жизнь перевернуло одно событие — запуск первого советского спутника. Я была заинтригована тем, кто же такие эти русские и почему они рисуются в образе врага? Вопреки общепринятому мнению, я начала слушать лекции по русскому языку и литературе, а в 1965 году, еще будучи студенткой, впервые побывала в Москве и влюбилась в этот город. Меня не интересовали политические «игры» вокруг СССР, я хотела одного — узнать и понять русскую культуру. До поступления в Колумбийский университет я уже немного читала в оригинале Пушкина, Достоевского, Толстого... 
  В 1981 году я пришла работать преподавателем в колледж, и здесь у меня произошла встреча с человеком, который очень сильно повлиял на мою судьбу. Это был Иосиф Бродский. И именно Бродского я могу назвать своим «крестным отцом». 
  В жизни у меня были и остаются две страсти — русская литература и лошади, хотя до недавнего времени я не имела собственных лошадей. Долгие годы мне казалось, что эти две сферы не пересекаются и не могут соединиться в одно целое. Но однажды, перечитывая русских классиков. я обратила внимание на то, с какой любовью они описывают лошадей и задумалась, что означают для них эти образы, и вообще, почему именно лошади? Так родилась тема моей диссертации, которая поразила моих коллег. По достоинству оценил ее только Иосиф и подарил мне редкую вещь — «Книгу о лошади» Урусова. 
  Правда, сразу хочу оговориться: я не могу похвастаться тем, что мы сошлись с Бродским на интеллектуальной почве, хотя и работали совместно над переводом эссе Марины Цветаевой «Письма амазонки». Истоки нашей дружбы были гораздо прозаичнее. Нас связывал его старый паршивый «Мерседес», который постоянно нуждался в ремонте. А так как Иосиф преподавал в колледже только полгода, то оставшиеся шесть месяцев я должна была выгуливать» его колымагу. (Между прочим, я была шефом Бродского. Но это, конечно, так, к слову, потому что никто не вправе руководить гением).
     Летом 1988-го года, приехав на курсы преподавателей МГУ, я впервые побывала в Музее коневодства и познакомилась с удивительными людьми. Мне даже разрешили работать за столом самого Бутовича и пользоваться старинными книгами и журналами. Кстати, эта литература помогла мне выбрать правильную колею в работе, так как тогда меня мучила проблема, как соединить несоединимое? Перелистав труды Витта и других русских иппологов, я пришла к выводу, что моя книга должна быть адресована не специалистам в русской литературе и лошадином деле, а тем, кто просто любит и то и другое. Своим «опусом» я ничего не открою нового русским читателям, моя задача — познакомить американцев с «загадочной русской душой». «При чем здесь лошади?» — спросите вы. При том, что как это не покажется странным, но, на мой взгляд, лошадь в понимании русских писателей это не рядовой персонаж, а символ — символ чистоты, невинности и даже высокой морали. 
     Но, возвращаясь к дню сегодняшнему, я, к сожалению, замечаю странную тенденцию: у так называемых «новых русских» есть доллары, чтобы купить дорогих лошадей, но не хватает культуры, чтобы нести за них ответственность. Чаще всего, животное становится только средством добывания денег или это печально...
       Почти каждое воскресенье дома, в Америке, я хожу на ипподром и смотрю на бега со стороны конюшен. Я думаю, что и у нас, и у вас работа и конюха, и наездника — очень тяжелый труд и без любви к животным люди бы не стали заниматься этим. Я знаю, что в России есть великолепные специалисты-конники, но печально, что от них ровным счетом ничего не зависит. И пусть я —американка, я не представляю, как мы будем жить, если уйдет в небытие, к примеру, орловская рысистая или ахалтекинская порода. Моя мечта может быть слишком наивна, но мне бы очень хотелось, чтобы мэр столицы России Юрий Лужков усовершенствовал Московский ипподром подобно тому, как он сделал это с манежной площадью».